Pixabay
Смена главной культуры Средней Азии быстро преобразует регион
В протяжении полутора веков главную роль в развитии региона игралась его основная сельскохозяйственная культура – хлопок. Но на данный момент у хлопка возник соперник. В почти всех областях его может вытеснить конопля. И это может иметь уже весьма резвые последствия для экономики, политики и экологии местности.
В Узбекистане экспорт хлопка-сырца давал посреди нулевых до 30% денежных поступлений, играя ту же роль, которую в остальных странах играет нефть, но с одной индивидуальностью: создание хлопка всюду и постоянно создавало экономику принудительного труда. Власти Узбекистана сгоняют сотки тыщ бюджетников, студентов и школьников на хлопковые поля, где они вручную собирают «белоснежное достояние» страны, – практически так же, как это делали белоснежные плантаторы Южных штатов со своими рабами. Не считая того, цементируя автократию и подначальный труд, хлопок практически опустошает землю. Наикрупнейшая экологическая трагедия в Азии – солончаковая пустыня на месте бывшего Аральского моря – стала итогом экстенсивного расширения хлопковых плантаций.
В марте 2020 г. президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев подписал закон, разрешающий коммерческое выкармливание конопли. В июле было образовано французско-узбекское предприятие ABM Organics llc по выращиванию промышленной конопли в Хорезмской области. Аналогичный опыт есть и в Казахстане, где с 2017 г. действует личное предприятие KazHemp, выращивающее каннабис на экспорт. Объемы оставляют желать наилучшего, но для Казахстана, в экспорте которого две третьих прибыли приносят нефть и газ, это не критично. А вот в Узбекистане столкновение хлопка и конопли значит смену сырьевой парадигмы.
Реформы начались лишь опосля погибели бессменно правившего государством до 2016 г. президента Ислама Каримова. Частично они носили принужденный нрав: с 2011 г. идет интернациональная кампания бойкота узбекского хлопка. Правительство попробовало ослабить давление, проведя приватизацию отрасли. По данным Глобального банка, это привело к прогрессу в области искоренения детского труда, постепенной механизации, созданию перерабатывающих мощностей и вербованию в ветвь зарубежных инвестиций. С 2019 г. Узбекистан достигает снятия бойкота.
Но к этому времени хлопок уже уступил пространство головного экспортного продукта. В 2018 г. республика больше заработала на вывозе золота (23,6%) и газа (23,3%), в то время как вывоз хлопка-сырца составил всего только 6,9%. Перспективы у хлопка тоже не радужные. Кризис тормозит рост рынка. Даже если он, как предсказывают специалисты, восстановится до наибольших значений в $60 миллиардов к 2024 г., вольных ниш на нем не остается. Производители США, Китая, Индии контролируют 2/3 рынка и издавна освоили узбекскую нишу.
А вот рынок конопли сейчас вырастает взрывными темпами благодаря странам ЕС и Северной Америки, где ее используют в фармакологии и пищевой индустрии. К 2025 г., по прогнозу Arcview Group, он достигнет $42,7 миллиардов. Наиболее оптимистично настроенные специалисты молвят о $60 миллиардов и больше.
Размеры площадей под законную коноплю в мире пока умеренные: 67 000 га в Китае, 40 000 в Канаде. В США в 3–4 раза меньше. Этого не достаточно для ублажения возрастающего спроса. Невзирая на муниципальные дотации, продвинутые страны исторически не управляются с созданием растительных волокон. В XVII–XIX вв. на рынке конопли стопроцентно доминировала Наша родина. А сейчас за эту нишу могут побороться Узбекистан, также Казахстан и Киргизия, на территориях которых размещается Чуйская равнина – это сотки тыщ гектаров дикорастущей конопли.
Смена сырьевой парадигмы повлечет колоссальные социальные и экологические последствия. По расчетам голландских исследователей из Института в Твенте, на любой килограмм хлопка требуется 10 000 л воды. А для конопли – наименее 3000 л. Экономия будет даже большей, ведь из-за устаревшей инфраструктуры до 50% размеров воды на данный момент пропадает, не доходя до пользователя. Сейчас недостаток воды приводит к засолению почв. А это обостряет делему земельного перенаселения и ставит под удар социальную стабильность. Споры относительно использования аква ресурсов генерируют неизменные конфликты меж странами региона.
Смена монокультуры, возможно, приведет к трансформации трудовых отношений и постепенной эмансипации среднеазиатских дехкан от «азиатского метода производства». Этот эффект может усилиться и благодаря наркотическим свойствам каннабиса, который деятели американской контркультуры совершенно считали ключом к освобождению индивидума от общественного контроля.
Но на замену жестоким автократиям могут придти не только лишь хиппи. В критериях Средней Азии с ее коррупцией и теневой экономикой подмена хлопка коноплей может привести к созданию реальных наркополий наподобие Мексики либо Колумбии. А нынешний мир Оруэлла с туркестанской специфичностью может перевоплотиться во вселенную Одичавшего Востока, где рынок регулируется лишь спросом, предложением и трибуналом Линча.