Всюду, очаг за очагом, мир погружается в непостоянность и военную катастрофу. Все дискуссии о мире завершаются войнами – опять и опять, то там, то тут, лишаи и язвы насилий и геноцидов расходятся, разрастаются, люди убивают людей, народы убивают народы, новостные ленты пестрят сенсациями самого чёрного толка. Не успели осветить заваруху в одном месте – бац! – полыхнуло в иной точке. Что же все-таки это такое? Что происходит?! Из какого ядра вырываются все эти пламенные протуберанцы управляемого и неуправляемого хаоса? Почему всё яростнее денек ото денька, и всюду – люди штурмуют людей?!
Разумеется, что за множественными фактами гниющих мятежевойн, геноцидов и очагов напряжённости стоит общий закон нагнетания. Мы чувствуем весьма мощнейший приток кислорода в этот тигель обоюдной ненависти, где продолжает раскаляться температура. Общая непостоянность складывается из людей, из их расчётов и планов, из личных проектов. Корешки огромного конфликта – в семейном бюджете, река начинается с малеханьких родников.
Чтоб осознать, почему война идёт на человека – нужно осознать, почему человек идёт на войну…
+++
Для полноты и ясности разрешите сначала ввести философскую категорию, от которой оттолкнётся наш анализ:
«ДОБЫВАНИЕ».
Что же все-таки это такое?
Добывание:
— сначала средств к существованию,
— а потом и вещественных благ типа «роскошь» (почти все из разряда роскоши позже перебегает в разряд нужного на новеньком витке бытового обустройства).
Это:
1) Необходимость для человека.
2) Наслаждение, чувственный мотиватор, драйвер.
Можно ругать тех, кому нравятся средства, но несложно путём простого опыта установить, что сидя дома безнадежно, без добывания средств к существованию – просто не выжить.
Другими словами полагаемое низким человеческое наслаждение при ДОБЫВАНИИ средств – растет из принудительной необходимости их добывать для выживания на Земле.
+++
От философской группы ДОБЫВАНИЯ (средств, ресурсов) мы перебегаем к базовому вопросцу добывательской всеядности.
Могут ли блага (сразу и нужные, и вожделенные) быть добыты путём производства? Непременно, да. А могут ли они быть получены в итоге насилия, конфискации? Тоже – сколько угодно примеров.
Если хищник ест лишь мясо, а травоядное существо – серьезный овощеед, то человек, как существо всеядное, стоит на развилке выбора.
Перед ним два пути добывания благ:
-Извлечение
-Отбирание
Люди сызвека занимаются и тем, и иным. Сбор можно вырастить – а можно отобрать, налетев набегом.
Если растить – то это долгая и тяжелая возня, как минимум год ожидания (и это самый маленький цикл агрооборота, ведь садов либо говядину ожидают по нескольку лет!), это ограниченная, и достаточно умеренная, скудная прибыль (никак не 100%, как у мародёра, который берёт блага безвозмездно).
Если отбирать – то это ненависть, кровь, война, разрушение материально-технической базы «благоизвлечения из природы», это руины и пепелища по итогам. Зато – как подтвердит для вас хоть какой мародёр – это стремительно, азартно, много и сходу.
+++
Путь созидания лишён конфликта, перспективен, владеет преемственной поступательностью. Человек всходит по лестнице созидания всё выше и выше. Но у пути созидания есть ряд минусов: он длинный, исходя из убеждений труда – тяжёлый и нудный, исходя из убеждений развития ума – просит упрямого развития мышления. Если на длинноватой дистанции созидание естественным образом выигрывает у мародёрства, то на недлинной дистанции настолько же естественным образом ему проигрывает.
Если вы собираетесь обустроить жизнь на века и тысячелетия вперёд (инфинитика) – то вы, непременно, рассчитаете усилия в пользу созидания. Но если вы собираетесь жить «тут и на данный момент», будоража себя идеей о скорой кончине (локализм) – то ваши расчёты сложатся в пользу мародёрства, как ни крути. Логика – дама строгая!
Это и определило тесноватую и неразрывную связь созидания, прогресса с религией в истории мировой цивилизации. Чтоб работать вдолгую – нужно иметь психологическую перспективу длительного восприятия бытия, идеальнее всего – иметь в голове взор на вечность.
+++
Сводя человека к био особи, атеизм быстро и жутко схлопывает перспективу у психологического восприятия мира. Вечность в психике, как молоко – сворачивается в простоквашу полвека. Мыслить далее полвека глупо с таковой картиной мира, ну и 50 лет – практически запредельная уже долгота.
Вопросцы ДОБЫВАНИЯ (а это фундаментальные вопросцы людского выживания и наслаждения, радости) сводятся к «истерике считанных лет», за которыми нет ничего. Это производит в психике крайнюю стяжательскую экзальтацию, истерию жадности, приводит к маниакальности мыслях срочно и хоть каким путём обогатиться.
Это – психологическая база капитализма. Та базовая база всех алгоритмов поведения, на которой он работает, от которой он «запитан».
Так как психика первична, а всё остальное вторично – то вторичны и экономические реалии.
На теоретическом уровне человек может заниматься сложным созиданием длительных систем производства где угодно, но фактически это нереально по соседству с мародёрами. На теоретическом уровне никто не воспрещает для вас строить оранжерею там, где всё время кидают камнями в стёкла, но фактически – вы же осознаете, что ничего в таком месте из затеи с оранжереей не выйдет!
Потому свобода выбора меж созиданием и мародёрством при капитализме остаётся лишь формальной. Она, естественно, есть – никто не принуждает заниматься лишь и только мародёрством. Но, хоть она и есть – её на практике не выберешь. Лишь начнёшь видеть, так сказать, заходить во вкус конструирования – налетит та либо эта шобла, и всё для тебя поломает.
+++
Человек поневоле вовлекается в процесс силового перераспределения благ, которое в корне различается от трудового их распределения.
При трудовом распределении уместно организованный труд награждает сам себя: если ты что-то делаешь, и для тебя не мешают, то что-то в итоге будет изготовлено и послужит делателю.
При силовом перераспределении труд сам себя не награждает, почаще всего оказывается пустым и холостым. Это и делает труд предметом отвержения, проклятия и грубого принуждения в угнетательских обществах.
Поэтому что сила всё время норовит перераспределить плоды труда не по вкладу в труд, а по вкладу в вооружённость.
Итогом этих базовых действий оказывается тривиальный факт современного пост-советского мира, неокапитализма, набирающего обороты:
-НЕСАМОДОСТАТОЧНОСТЬ ХОЗЯЙСТВОВАНИЯ.
Всякая хозяйственная деятельность человека по добыванию средств к существованию заместо самоценности (нужна – оплачиваема) получает вменённую ценность, и вменённую снаружи.
То, что ты работал, что-то делал, что-то сделал – ещё ничего не означает. Твой труд оценивается снаружи, высоко либо низковато, либо совершенно никак, либо даже отрицательной шкалой[1].
Результат: не принципиально, что и как ты делаешь. Принципиально – как тебя оценивают и в которых отношениях ты с оценщиком.
Правовое хозяйствование лицезреет в продукте труда факт. Гвоздь либо винтик – есть факт, и если они произведены (не сами же появились!) – то их создание тоже факт.
Договорное хозяйство не лицезреет факта ни в труде, ни в продукте труда. Тут беспристрастная действительность (гвоздь либо винтик) вытесняется условностью контракта (как условились считать). То, что ты делал гвоздь либо винт, издержал время, силы, сырьё, энергию – ничего ещё не означает. Сам по для себя гвоздь – экономический ноль. Его вроде бы и нет – пока его не заполучили (не приобрели, оценив рыночной плавающей оценкой).
Это создаёт способности как для колоссальных недоплат, скупке благ способами шантажа и террора подешёвке, бесплатной их конфискации, так и встречных способностей колоссальных переплат для победителей, поощрения фаворитизма в рыночных системах распределения.
+++
Когда социал-дарвинисты ввергают человеческие общества в «борьбу за существование» — тем они снимают тему коллективной жизнеорганизации, неделимо-общего созидания.
Узкий мастер может сколько угодно презирать питекантропа с дубиной. Но – если он не отразит нападения зверочеловека с дубиной – то будет, если не убит, то дочиста ограблен. Всё, что изготовлено с узким мастерством – будет захвачено у производителя мародёром.
А поэтому на наших очах народы и страны вовлекаются в стршную и обезумевшую борьбу за существование, сцепившись на всех театрах военных действий, как плотоядные животные.
В современной глобальной экономике вести себя тихо и умиротворенно – гарантированно подпасть под конфискацию, когда тебя превратят в инструмент чужого обогащения, в ресурсно-сырьевой придаток чужой жизни.
+++
Рыночный человек перестаёт мыслить категориями созидания, изобретательства, открытий, организации, наладки. Это глупо. Все его мысли скатываются к «победе», «слому», «перелому», «отстаиванию», «принуждению» — поэтому что без этих безграничных «наездов» ничего не сохранишь и не получишь.
Чем меньше способность в пост-советском бантустане сделать внутреннюю жизнь, организовать цикл продуктооборота – тем выше его злость и наружные агрессивные аппетиты.
Нет средств – иди работать – молвят в социалистическом обществе.
Но в капиталистическом так ведь не скажешь! Вы осознаете?!
Какой смысл идти работать, если, во-1-х, некуда, а во-2-х, даже если есть куда – там оплата очень мала и очень нестабильна?!
Нет средств – иди на войну – молвят в капиталистическом, рыночном обществе.
Весьма нередко – в прямом смысле на традиционную войну, которые мы и лицезреем в большущих количествах вокруг себя. Но не считая традиционных «жарких» есть и много других латентных форм войны и воинственности, того перераспределительного шантажа либо террора, самая примитивная из которых – очевидный криминал!
-Давай нам всё твоё максимально дёшево! – требуют США у какой-либо Колумбии либо Боливии.
-Не желаю! – пищит та в ответ – Мои граждане будут нищебродничать, если всё для вас отдавать подешёвке!
— Вот как?! Тогда свергну твоё правительство и посажу ребят наиболее податливых!
Ну, вы же видите, что и структура и смысл таковой политики – перераспределительный шантаж, переходящий в перераспределительный террор, а позже назад.
Бананы либо какао-бобы, нефть либо медь, что угодно – не имеют беспристрастной обменной меры, какую имели бы в правовом хозяйствовании. Их отпускная стоимость в интервале от ноля до бесконечности!
Молвят, что она «устанавливается». Лгут.
Сам по для себя человек не установит понижение цен на бананы. Если цены на бананы понижаются – то кто-то принуждает их снижать. Ну, не станете же вы сами, без принуждения со стороны, снижать для себя заработок и свой уровень жизни!
Шантаж – это когда стращают за непослушность.
Террор – когда наказывают за неповиновение конкретно.
Чем жёстче террор – тем эффективнее позже шантаж. Дескать, смотри, что вышло со супротивным Каддафи либо Милошевичем, и с тобой то же самое выйдет, если тут и тут не подпишешься…
+++
Итогом рыночных отношений становится то, что возникают конфигурации обменов, имеющих короткосрочную экономическую необходимость, но не имеющих никакой длительной, многообещающей необходимости.
Понятно, что взять драгоценное дёшево лично мне, тут и на данный момент – весьма и весьма экономически целенаправлено.
Но понятно, что для мирового производства таковой «обмен», замешанный на шантаже и терроре – производит страшные перекосы производственных структур и мощностей, дичайшие дисбалансы в производственных отношениях.
На самом деле, в современном мире мощный производит конфискационные процедуры над слабеньким.
Это прибыльно сильному.
Это нерентабельно слабенькому.
Но, основное дело – это их обоих отучает от созидательной повестки. Для чего созодать, если можно украсть? – задумывается один. Для чего созодать, если всё равно украдут? – спрашивает себя иной.
+++
Но примитивные люди (вроде нашей актёрской тусовки) этого, головного, не лицезреют. Все эти «живобелорусы» примыкают к сильному, питаясь от его щедрот (включая и IT-шников) и грубо, резко, нескромно отстаивают прямую и сиюминутную выгоду кормящей их хозяйской руки.
Схема таковая: олигарх отбирает млрд у миллиона рядовых безымянных рабочих и селян, а позже, играя в покровителя искусств либо «больших технологий» — из украденного млрд швыряет миллиончик известному актёру, певцу, клоуну либо компьютерному умельцу. Тот радуется около олигарха и живёт около олигарха, получая свою долю с грабежа.
И не без основания полагая, что олигарху есть чем заплатить, а у этих чумазых нищих понизу – платить певцу либо веб-дизайнеру нечем. А поэтому и выбор всей данной нам публики либерален: выбирают платежеспособного спонсора, а не скудного средствами беднягу.
+++
Но в итоге человек труда, преданный интеллигенцией, преданный интеллектуалами – сам совершает месть над ними, и не экзекуцию, а постепенное, ползучее, за ненадобностью и невостребованностью, разрушение производительных сил.
Чтоб легче было осознать формулу – прибегну к аллегории.
Представте, что в Заполярье было оранжерейное хозяйство, и такое развитое – что аж ананасы выращивало.
Позже средства у его работников стали красть – и хозяйство равномерно пришло в упадок.
Люди не стали поддерживать теплицы – и теплицы не стали давать ананасы.
Результат: создание ананасов, как настоящего, фактического продукта в этих играх условными значками (средствами) закончилось.
Дело не в том, что кто-то получил валютную выгоду, а кто-то валютные убытки. А в том, что за сиим, валютным уровнем игры – находится еще наиболее принципиальный уровень, уровень настоящих, вещественных производительных сил.
Который может или всходить, совершенствуясь, при одной системе распределения благ. Или деградировать, сходить к нолю первичного естества, при иной.
+++
Неважно какая система распределения готовых благ плодит недовольных. Почему? Да поэтому что хоть какое распределение – постоянно кому-то нерентабельно.
Наивно мыслить, что какая-то модель экономики устроит всех.
То, что прибыльно созидателям – нерентабельно паразитам. То, что прибыльно паразитам – чертовски нерентабельно созидателям. Из этого антагонизма недозволено выйти. Не будут у вас волки сыты, если овцы целы (если лишь не за счёт третьих государств либо лиц).
А если гласить о научности, объективности – то необходимо, естественно же, учить развитие производительных сил, а не эмоции различных городских жителей неведомого происхождения, вечно кое-чем недовольных.
Поэтому что человек, как оказался в роли городского паразита (явление деклассирования у нас в современном обществе грандиозное) – здесь же подсознательно, автоматом впитывает в себя (в особенности если умишком слаб) все знаки, интересы и ориентиры паразитических слоёв, все их симпатии и антипатии.
+++
А в чём симпатии паразита? Они все вокруг ЭФФЕКТИВНОСТИ ПРЕССА, который выжимает блага. Если владелец выдавит много – то и мне (задумывается паразит) перепадёт с барского стола. Потому пресс не должен ломаться либо отключаться, скидывать мощность давления! Эффективность оборудования масляничного жома состоит в том, что он выжимает маслины досуха. Во всяком ином случае оборудование рассматривается как неисправное.
Вот причина, по которой у нас выросла страшная «интеллигенция», не только лишь чуждая народам собственных государств, да и прямо им агрессивная, остро их ненавидящая (как маслины, не желающие отжиматься досуха). Эта страшная интеллигенция окормляет и воспевает всех диктаторов-нацистов с их колониальными войнами, будь то Донбасс либо Карабах. Она надеется на самые твердые и одичавшие меры давления на производительные силы, не задумываясь, что чрезмерная эксплуатация этих сил может их (как оборудование) просто изломать, сносить.
+++
Смысл перераспределительного экстаза либерально-бесноватых весьма прост: «у их заберите, нам дайте».
У кого «у их»? Кому «нам»? – это любой соображает по-своему. В базе либеральных дрязг лежит жажда чёрного передела в игре с нулевой суммой.
Тусовка утратила как желание, так, фактически, и представление о развитии производительных сил. О том, что пирог не только лишь делим по итогам, да и выпекаем по факту.
И о том, что лишние шалости с «перераспределением в пользу…», для которых употребляются уже и танки, и реактивные установки, не говоря о игрушках террора помельче – обрушат в итоге саму способность населения земли к сложному воспроизводству вещественных благ.
Когда заработок человека стопроцентно отвязался от его труда, личного усердия, прилежания, добросовестности, и полностью стал зависеть лишь от его положения в обществе, когда желание человека трудиться не может получить разрешение в способности трудиться – возникает трагическая самонедостаточность хозяйствования.
А за нею война.
А за войной – тьма.
Поэтому что средства разрушения сейчас технически-такие, что первобытные методы перераспределения выработки дубиной (характерные рыночным насильникам) полностью способны убить население земли.
——————————————————
[1] Это распространённая ситуация банкротов, когда они, вложив большущее количество труда, времени, средств в некое дело не только лишь не получают в итоге выгоды, но ещё и оказываются в долгах, с отрицательным балансом итогов деятельности.