Фото отсюда
Прошлые посты: 1, 2, 3, 4, 5;
Итак – как было сказано в прошедшем посте серии – настоящие способности если не для установления неиерархических отношений, то, по последней мере, для весьма сурового ограничения иерархии, существовали еще в первой половине ХХ столетия. В том смысле, что сама Революция 1917 года не только лишь стала последствием нарастающего кризиса классового, иерархического общества – которое в Русской Империи из-за ряда ее особенностей имело в особенности выраженный нрав. (Что, фактически, и сделалось одной из важных обстоятельств для происшедшего.) Да и породила близкие к реальности пути для его разрешения. В том смысле, что появилось огромное количество вариантов действия всех участников производственного процесса на его управление, а основное – на его цели. (В противовес «традиционной» форме, при которой есть лишь один «целеполагатель» — он же владелец – и все другие должны лишь слушаться его.)
Схожее конфигурации вековых порядков выстраивания соц систем показало, что подобные вещи вероятны. И что представления о том, что «должен быть один владелец и масса рабов» — которое, в той либо другой форме властвовало ранее – уже не являются животрепещущими. Но, сразу с сиим, было показано, что иерархическая форма выстраивания оказывается очень «жизнестойкой», владея – как уже было сказано – феноменальной устойчивостью. В особенности в том смысле, что она дозволяет «переносить» ответственность на случайного собственного участника, и, тем, «спасаться» от хоть какой критики. Вследствие чего же убрать недочеты иерархической системы – к примеру, такого же бюрократического аппарата – оказывается очень сложным. Так как, даже в этом случае, если у критиков есть силы, сравнимые с силами этого самого аппарата – как было, к примеру, в СССР, где рабочие могли использовать в собственных интересах партийные либо комсомольские органы – то все завершается, обычно, наказанием некоего «стрелочника». (Произвольно выделенного элемента.)
При этом, понятно, что чем больше система – тем выше обозначенная «устойчивость». (Т.е., одолеть развитой бюрократический аппарат – в смысле, вынудить его работать так, как требуется обществу – практически нереально.) Очевидно, до определенного времени эта неувязка не в особенности мешало: как уже было сказано, даже тот «антииерархический заряд», что получило Русское общество в 1920 годах, оказался достаточным для того, чтоб обеспечить высшую его эффективность. Ну, по правде, какие могут быть препядствия в ситуации, когда фабрики вводятся по нескольку штук в денек? Тем не наименее, по мере окончания «первой волны» индустриализации и массовом развертывании сильной промышленной индустрии – а означает, индустрии с высочайшим уровнем разделения труда – картина начала изменяться.
* * *
Так как производственные цепочки выросли, а отчуждение – повысилось. Из чего же количество ошибок, допускаемых в рамках производственной деятельности, так же значительно возросло. Если же добавить сюда тот факт, что – как уже было сказано в прошедшем посте – механизм партийного контроля к 1960-1970 годам не стал работать, превратившись в одну из частей административного механизма, то можно осознать, что СССР в это время оказался перед весьма суровой неувязкой. А конкретно: к затруднениям в плане устранения ошибок, безизбежно возникающих в производственной системе. Очевидно, даже в этом случае русская финансовая система была на порядок лучше других экономических систем. Так как, во-1-х, вопросец с целеполаганием оставался русским – т.е., нацеленным на интересы масс, а не владельцев капитала. А, во-2-х, так как окончательного «перерождения» еще не вышло, и почти все элементы «рабочего контроля» еще работали.
Но именно эта «лучшесть» была недостаточной: ( Collapse )
дело в том, что в классовых обществах еще вероятны какие-то конфигурации через «саморазрушение» очень разросшихся бизнесов. Так как классовая экономика постоянно сверхизбыточна – что есть ее конкретный недочет, но, в этом случае, он оборачивается полезностью. В СССР же дожидаться, пока те либо другие отрасли «сожрут себя сами», было неосуществимым – это означало бы катастрофу. (Фактически, так – в значимой степени – и случилось во 2-ой половине 1980 годов, которые можно разглядывать, как итог «административного безумия». По другому говоря, все неудачи тех пор чуток ли не совершенно точно оказываются связанными с принимаемыми управлением решениями.) Потому перед государством были поставлены тривиальные вызовы, связанные с необходимостью понижения уровня иерархичности. Т.е., с уменьшением размеров «административных пирамид», а так же – с желательной подменой их на что-то другое. (В эталоне – на гипотетичные неиерархические отношени. В действительности было бы достаточным «демпфирование» иерархии разветвленным контролем масс – наподобие того, что планировалось в 1920 годы.)
При этом, что самое замечательное: к этому же времени – сиречь, ко 2-ой половине 1960-1970 годам – в стране «созрели» все критериях для обозначенных конфигураций. Скажем, введение той же ОГАС позволило бы существенно уменьшить число «административных этажей», участвующих в той либо другой деятельности. (Сама система может здесь рассматриваться, как одноуровневая – так как никаких решений она сама не воспринимает.) Либо, к примеру, общее развертывания т.н. «гибкого автоматического производства» — при этом, даже в «зачаточном положении» (в виде перенастраиваемых автоматических комплексов, которые были известны с 1950 годов) – позволило бы избежать лишней специализации производства и вытекающих отсюда заморочек. Ну, и очевидно, стоило бы учесть существенно возросший уровень образованности населения, а так же его способность к принятию самостоятельных решений и к творчеству. (Которые весьма очень выросли опосля окончания урбанизации и прихода в жизнь новейших, уже городских поколений.)
* * *
Потому можно указать, что ничего неосуществимого в разрешении стоящей перед государством задачки, не было. Но, сразу с сиим, нужно осознавать, что для этого разрешения нужен был «соц импульс», схожий тому, что появился опосля Революции, в 1917 году. По другому говоря, необходимо было понимание того, что иерархия есть незапятнанное зло, с которым нужно биться. Что она, в итоге, ведет к смерти страны, к страданиям миллионов населяющих ее людей, к появлению межнациональных конфликтов, ну и т.д., и т.п. (В общем, к тому, чем «повеселили» нас 1990 годы, и что продолжает «веселить» нас до сего времени.) Наверняка, здесь не нужно гласить, что ничего подобного в 1960-1970 годах не было. Быстрее напротив – любые возникающие препядствия воспринимались, как «незначимые», как безопасные для имеющегося общественного организма. (Скажем, все знали, что бюрократизм – это плохо. Но вот того, что он не попросту понижает на какую-то величину размер доступных благ, а может привести к полному разрушению жизни, никому даже не приходило в голову.)
Потому логично, что полностью вероятная «антииерархическая революция» в СССР была слита полностью и стопроцентно. Наиболее того – если разглядывать 1970 годы, то можно узреть, что в это время произошел реальный реванш иерархии, законодательно закрепившийся в несчастной «брежневской» конституции. При полном отсутствии противодействия для себя. Ну, а итог – как всем понятно – этого процесса оказался чертовским: страна попала в весьма суровый кризис, приведший к ее разрушению. Вообщем, понятно, что на этом дело не ограничилось: как уже говорилось, невозможность «опции» иерархических систем без их разрушения приводит к тому, что они стают неэффективными фактически всюду. Другое дело, что в обществе, владеющем избыточностью, эта неэффективность некое время быть может «вытерплена». («Избыточность» здесь условна, и связана с целями социума: скажем, при классовом устройстве препядствия низших слоев могут просто игнорироваться. Так как необходимыми являются лишь интересы владельцев».)
Но это время небесконечно. В особенности при учете того, что иерархические системы склонны к росту. Потому стоит осознавать, что – опосля неминуемого разрешения текущего кризиса (либо Суперкризиса) – вопросец о необходимости сотворения неиерархического устройства производственных и других систем встанет в полный рост. Но это, понятное дело, тема уже совсем другого разговора…