Спустя полгода опосля президентских выборов, которые перевернули белорусскую историю, Александр Лукашенко представил миру и народу план выхода из кризиса. Этот план не устраивает протестное движение, но оно задавлено, выдохлось и помешать власти в ближнем будущем не сумеет.
Лукашенко не отрешается от власти, но сейчас хотя бы возник срок референдума по новейшей конституции — начало 2022 года.
ТУМАННАЯ КАРТА
Для программной речи о выходе из политического кризиса Лукашенко избрал форум, который уже в один прекрасный момент делал эту функцию, — Всебелорусское народное собрание (ВНС). В 1996 году он в первый раз собрал тыщи лоялистов в таком формате в разгар конфликта с Верховным советом, чтоб показать, на чьей стороне люд.
Но нынешний кризис принципно различается от спора с парламентом 25 годов назад. Во-1-х, тогда на стороне Лукашенко было большая часть белорусов, с которым он разгромил слабенькие университеты юный демократии. Сейчас большая часть, судя по почти всем опросам до и опосля выборов, его покинуло, но зато университеты крепко охраняют его власть.
Во-2-х, 25 годов назад у Лукашенко был точный план консолидации власти. На данный момент объявленные планы смотрятся туманно и быстрее необходимы, чтоб отложить противный вопросец транзита власти на наиболее размеренные времена.
Две с половиной тыщи чиновников, идеологов, местных депутатов и остальных испытанных людей съехались в Минск, чтоб поддержать собственного президента. Его четырехчасовая речь была без сенсаций. Лукашенко повторял обычные тезисы о наружной злости под видом революции и победившем сильном государстве. Никаких намеков на уступки протесту не прозвучало.
Кое-какие детали о конституционной реформе возникли только к концу выступления. Лукашенко повторил, что разработает новейшую конституцию до конца года, а ВНС позднее одобрило создание конституционной комиссии, которая сиим займется. В начале 2022 года, сразу с местными выборами, Лукашенко пообещал провести референдум.
Также он призвал, передавая возможности иным веткам власти, не отрешаться от президентской республики и ввести в конституцию ВНС как стабилизирующий зонтичный орган на переходный период.
Лукашенко согласился, что нужно строить партийную систему, но сам относится к партиям скептично, поэтому что они делят общество. Он повторил обещание не идти на новейшие выборы опосля принятия новейшей конституции и провести их честно.
Из определенного Лукашенко именовал два условия собственного ухода — отсутствие протестов и прописанные гарантии сохранности своим сторонникам, под которыми он, разумеется, имел в виду собственных ближайших подчиненных, в первую очередь силовиков.
Белорусское протестное движение, со собственной стороны, не признало ВНС как формат диалога с властью. На него не пошли даже приглашенные фавориты бесформенных партий из старенькой оппозиции. Дело, очевидно, в имиджевых рисках в очах собственных приверженцев и нежелании быть декорацией на чужом праздничке.
Когда единственная номинальная оппозиционерка Анна Канопацкая все же пришла и выпросила для себя три минутки на выступление, прямой эфир решили от греха подальше отключить.
УЙТИ НЕ УХОДЯ
Лукашенко затягивает сроки конституционной реформы, поэтому что на данный момент ощущает себя более уверенно, чем в осеннюю пору. Месяцы репрессий с нарастающей жесткостью были тактически эффективны — протест потух до локальных мини-шествий и флешмобов. Сотки самых активных протестующих и их фавориты посиживают, тыщи — уехали за границу.
Лукашенко не считает, что ему необходимо с кем-то торговаться снутри страны. Его условие про отсутствие протестов, чтоб начать передавать власть, смотрится быстрее как угроза оппонентам — будете еще возникать, могу и остаться.
Сроки новейших выборов опосля референдума в начале 2022 года Лукашенко не именовал. Это дает доп способности откладывать транзит и далее под предлогом, что новейшую конституцию нужно поначалу обкатать в деле, а позже уже переизбирать по ней органы власти.
Строго говоря, Лукашенко не решил уйти совсем. Он много раз повторил, что не даст страну противникам, какую бы должность ни занимал. То есть он гласит не о уходе из политики, а максимум о казахстанском сценарии.
Для этого, судя по всему, ВНС и желают записать в конституцию — как запасной аэродром для Лукашенко, откуда он будет курировать работу преемника. Получится ли это у непопулярного уходящего фаворита при стагнирующей экономике, иной вопросец.
К тому же все, кто хоть мало понимает белорусского фаворита, соображают, что его планы могут поменяться в процессе. В наилучших русских традициях отлично отобранный люд на каком-нибудь следующем собрании может уговорить Лукашенко образумиться и никуда не уходить, поэтому что времена на данный момент непростые.
Сейчас он берет еще год на то, чтоб потушить крайние очаги протеста, охладить общество и подступать к реформам в умеренном режиме. Это бы полностью могло сработать, если бы Лукашенко все еще был президентом большинства. Но при нынешнем уровне недовольства этот план безизбежно столкнется с трудностями.
Если начать откручивать гайки, часть недовольных примет это как сигнал к тому, что можно ворачиваться на улицу. Так как координаторы протеста из телеграм-каналов и фавориты оппозиции находятся в сохранности в Литве и Польше, то посреди их найдется кому призвать на улицу с мотивацией «власть отдала слабину, мы должны ее дожать».
Не откручивать гайки тоже проблематично. Тогда весь год власти придется не слазить со штыков. Это означает держать сотки политзаключенных, продолжать массово давать тюремные сроки за протесты, арестовывать журналистов, перекрыть СМИ и ужесточать законы.
Таковой курс не лишь добавит новейших западных санкций и убыстрит утечку из страны мозгов и капиталов, но и добавочно углубит пропасть меж властью и недовольной частью общества. Вырастет число революционеров, которые будут ожидать, пока раскроется новое окно способностей.
СЛОН В КОМНАТЕ
Роль Рф в разрешении белорусского кризиса стала определяющей. Крайние полгода Москва напоминала Лукашенко про конституционную реформу почаще, чем он гласил про нее сам. Судя по бессчетным сливам, важных шагов от него ждали уже в 2021 году.
На данный момент перед Москвой встает вопросец, как реагировать на затягивание процесса. С одной стороны, белорусские протесты утихли, и, если не углубляться в публичные настроения, может показаться, что кризис прошел и давить на Лукашенко незачем.
С иной стороны, он будет просить средств. В сентябре Владимир Путин уже согласился на кредит $1,5 миллиардов, млрд из их уже выделили. Перед новейшей встречей в Сочи в конце февраля, по данным «Предпринимателя», Минск попросил еще $3 миллиардов.
Если разглядывать кредиты как политические стимулы, то новенькая порция средств до выполнения старенькых обещаний уверит Лукашенко, что Наша родина одобряет то, что он делает, и спешить с конституционной реформой больше не необходимо.
В Минске соображают, как принципиально сейчас размещение Кремля, потому на ВНС старались выделить это всеми силами. Сам Лукашенко много раз апеллировал к тому, что они с Путиным в одной лодке против коллективного Запада, а протесты в Рф — продолжение белорусских.
Даже глава белорусского МИД Владимир Макей, которого в Рф нередко именуют прозападным, предложил убрать из Конституции слова о стремлении к нейтралитету, поэтому что Наша родина — основной союзник. При всем этом как Макей, так и Лукашенко обмолвились, что многовекторность наружной политики нужно сохранить.
На наиболее суровые уступки Минск не готов. Говоря о интеграции, Лукашенко повторил все прошлогодние тезисы: поначалу равные условия, включая цены на газ и нефть, потом — дискуссии о углублении союза. Новейшие наднациональные органы не необходимы, суверенитет не дискуссируется.
Пока неясно, что непосредственно Москва может получить взамен на продолжение поддержки Лукашенко, не считая братской риторики и обещаний провести конституционную реформу, но не на данный момент, а позднее.
Козырем Лукашенко остается его безальтернативность для Москвы. Кремль так и не отыскал для себя остальных белорусских собеседников. Оппозиция в Варшаве и Вильнюсе на эту роль не подступает, а сделать с нуля пророссийские силы в авторитарной стране без согласия властей фактически нереально. И непонятно, на какой идеологической базе их строить — если Москва поддерживает белорусскую власть, то для чего ей своя оппозиция?
Издержки таковой стратегии для Лукашенко и его союзников будут отложенными. Не предлагая обществу разрядки, власть тактически консолидируется. Как и в прошедшем году, когда Лукашенко снимал оппозиционеров с выборов и разгонял 1-ые митинги против фальсификаций, на данный момент он недооценивает масштабы недовольства, которое загоняет под лед.
Для Рф конкретная солидаризация c Лукашенко будет означать, что под сиим льдом начнет скапливаться не лишь революционная, но и антироссийская энергия. Февральская встреча в Сочи покажет, соображают ли это в Москве.
Артем Шрайбман