Есть «демократический гуманизм» и «демократический формализм». Они относятся друг к другу как личные случаи настоящего и номинального, и если «демократический гуманизм» прогрессивен, то «демократический формализм» просто неадекватен. Смысл «демократического гуманизма» заключается в наделении обделённых, преодолении бытового разрыва меж людьми, ликвидацию бедности и сверхроскоши. Другими словами – смысл в сближении людей по уровню жизни. «Демократический гуманизм», как обширное обобщение прав человека на всех людей – вытекает из соц концепций глобальных религий, и при всем этом жёстко противоречит зоологическим инстинктам в человеке.
Другими словами речь идёт о одном из системообразующих причин цивилизации и прогресса, в рамках преодоления животного в людях и развития в их духовного начала, абстрактного мышления, принципиальности и «этики служения».
«Демократический гуманизм» ставит впереди себя настоящие задачки: для действительности и совместимые с реальностью. Нет никаких колебаний, и это подтверждено людской историей, что разрыв меж привилегированными и низовыми слоями может сокращаться, пропасть меж обеспеченными и бедными сужаться, и т.п. Подтверждено, что бедность преодолима: это тяжело, но не нереально.
Но с неких пор (когда демократия раскололась на социал-демократию и номинальную «демократию») – на идеях гуманизации общества, идеях распространения прав человека как можно обширнее, и как можно поглубже – стал паразитировать «демократический формализм».
Уже из самого наименования ясно, что это движение акцентируется на формальном и всё сводит к формальному: к ритуалам, обрядам, заклинаниям и иному нео-магизму.
Неувязка разрыва в уровне и качестве жизни, образования, культуры различных людей демократический формализм не лицезреет, и никаким образом впереди себя не ставит. Это не его вопросец.
Его позиция – нужно всем всё разрешить, и «запрещается воспрещать». Тогда, дескать, и будет реальная демократия, без административных барьеров и авторитаризма. Просто все делают, что желают, и что могут – тут-то и жизнь не плохая начнётся!
Вы их спросите: а в чём же здесь демократия? Они ответят: в том, что это касается всех. Запреты подразумевают авторитаризм, даже тоталитаризм – как следует (по их логике), снятие всех запретов – и есть настоящая, реальная демократия. Власть народа состоит в том, что никого из народа власть ни к чему против воли не заставляет. Желаниям людей не препятствует.
+++
Несложно увидеть, что в таком виде «демократия» не только лишь различается от обычного демократического движения почти всех веков истории людской, да и… обратна ему!
Ведь весь смысл демократического гуманизма заключался не в том, чтоб провоцировать произвол людей, а в том, чтоб его взнуздать. Обычно демократы, что в Средние Века, что в XIX веке добивались «убрать произвол», а не насадить его погуще.
Наиболее того, хоть какому из демократов XIX века, людям вправду человечным и прогрессивным – было бы совсем непонятна какая-то другая трактовка «демократии». Когда в США в годы 2-ой мировой писали о «союзе трёх величавых демократий» (СССР, Англии и США) – совсем органично имели в виду угнетение фашизма, а не «плюрализм» с фашизмом.
Демократический гуманизм исходит из того, что бедным людям необходимо отдать то, что сейчас доступно лишь богатым. Это совсем другая плоскость вопросца, нежели современная постановка его: «всем всё можно».
В полной «красоте» демократический формализм показал себя во время шабаша горбачёвщины 1985-91 гг. Конкретно в «перестройку» он оформился в господствующую идеологию, потеснив наиболее классические трактовки демократии, и даже напрочь забыв о их.
А почему? А поэтому что всем можно всё!
Такой был принцип господствующей идеологии, насаждаемый горбачёвщиной.
Всем всё можно, у всякого своё мировоззрение…
Конкретно так в 80-е соображали «демократию», забыв, что когда-то она была угнетением произвола личности, а совсем не апологетикой самодурству.
+++
Человек, знакомый с ОТЦ[1], «вооружённым взором» увидит и сходство и даже тождество «демократического формализма» с зоологией и её регуляциями, характерными одичавшей природе. Если осознавать демократию не как сближение быта богатых и бедных, как «запрещается воспрещать», то безупречная демократия наблюдается в зверином мире. В особенности там, где не ощущается вмешательства человека!
Если любой кретин сумеет беспрепятственно воплотить собственный идиотизм, и это считается его «правом», заместо того, чтоб наказать его – то, очевидно, в обществе начнётся хаос, а совсем не гармония. Ни о каком наделении обездоленных (основная сущность классической демократии) и речи идти уже не будет. А будет лишь пёстрая неурядица идиотических проектов, противоречащих друг дружке.
«Разрешено всё, что не вредит остальным людям» — молвят про такое. Во-1-х, если так, то уже не всё. И далековато не всё! Для чего же вы начинаете фразу с «разрешено всё»?
Но, если взглянуть поглубже, даже при идеальной реализации этого принципа (которая невозможна на практике, но…) – ничего, не считая полного паралича общества не будет.
Смотрите, на данный момент на пальцах разъясню!
Допустим у меня право «вето» на всё, что считаю вредным себе. А у вас – на всё, что вы считаете вредным вам. Я выдвигаю проект – вы его блокируете, признав вредным. Вы выдвигаете проект – я его блокирую, признав вредным. В итоге (так как постоянно отыщется несогласный) – в обществе не реализуется никаких проектов.
Помещики заблокируют передачу земли крестьянам, а фермеры – права помещиков на землю. Что получится? Голод. Поэтому что в таком случае обоюдного «вето» земля совершенно ничья – и, как следует, никак не обрабатывается. При помещиках она хоть как-то плодоносила, но лишь поэтому, что у фермеров права «вето» не было. А при формуле «разрешено всё, что остальным не вредит» — она окажется бесхозной.
+++
Безумные «неодемы» придумали считать отличительным признаком демократии обоюдное ненасилие. Но ненасилие никогда не было свойством демократий. Оно – свойство котлет, обеспечивающее удобное их поедание в столовых.
Демократические революции евро прошедшего опирались на насилие, в неких вариантах – возмутительное (как французская буржуазная). Почему тогда их именуют «демократическими»? Да поэтому что они устранили привилегированные сословия и уравнивали людей в правах! Конкретно это (всех под одну гребёнку) и делает систему демократической, а совсем не отсутствие насилия, которого в истории никогда и не было (и, видимо, не быть может).
Чего же демократического в колхозах? То, что в их все оказались на общих основаниях. Для классической демократической теории уже непринципиально – с насилием либо без насилия, а важен итог: у колхозника нет льгот над иными колхозниками, равно как и поражения в правах по сопоставлению с иными колхозниками. Богато либо бедно они живут на общих основаниях – не вопросец демократии, а вопросец технологий. Они бедствуют все вкупе, и если выйдут из неудачи – то тоже все вкупе. А не поодиночке, один за счёт другого…
Если у их нехорошая техника обработки земли – они, естественно, будут бедствовать, но, так как они бедствуют сообща – они равно все вкупе заинтересованы выйти на наиболее высочайший уровень прогресса. А демократия здесь ни при чём: она не достатком в домах измеряется, а сопоставимостью достатка в различных домах.
Если, естественно, осознавать демократию так, как её веками соображали отцы-основатели учения, а не слабоумные горбачёвцы.
+++
Система не может выйти из звериного мира, если в ней властвует вседозволенность и произвол личности. Но системы совершенно не быть может, если попробовать выстроить её на принципе «разрешено всё, что остальным не вредит». Другими словами попробовать ограничить свободу интересами другого вольного человека.
Такие пробы даже ужаснее, чем дикость, регулируемая «естественным отбором» животной «борьбы за существование». Там не будет даже такового животного основания, как естество одичавшей природы.
За 5 лет, под уговоры Горбачёва о том, что «свобода не есть вседозволенность» — русское общество сорвалось в полный кризис, поэтому что хоть какой проект блокировался несогласными с ним. И несогласные иногда занимались незапятанной воды хулиганством, используя своё «право протестовать» и «быть услышанными».
Очевидно, обычный и почетный демократический гуманизм, детище выдающихся демократов предшествовавших веков и близко не стоит рядом с горбачёвским и либеральным бредом!
Реальная демократия в её первозданном виде – это угнетение поведения, признанного недопустимым, угнетение меньшинств, исходя из коренных интересов и насущных потребностей большинства. Это когда «семеро 1-го не ожидают» — просто не могут дозволить для себя таковой роскоши, всемером уговаривать «несогласного» снизойти к их актуальным надобностям.
Если же наши либералы узрели демократию в «свободе личности», которую не подавляют как неприятеля народа, за антиобщественное поведение – тогда их наиблежайшими единомышленниками оказываются феодальные короли-самодуры. Уж вот кто владел полнотой «свободы личности» и «самовыражения»!
Обычно демократию соображали лишь как диктатуру большинства над меньшинством. Лишь в таком виде она и жизнестойка, по другому же она преобразуется во что-то неадекватное и невменяемое. «Старенькые» демократы противопоставляли диктатуру большинства над меньшинством диктатуре меньшинства над большинством, за что и числились демократами.
Поэтому что не считая этих 2-ух форм, никаких других форм настоящая политика не понимает. И кто не желает стать психопатом – должен избрать себе, за которую он диктатуру: большинства либо меньшинства?
Сущность демократии, если речь не идёт о социопатологии, в том, что большая часть предъявляет свои права на ту жизнь, которая ранее была доступна лишь привилегированному меньшинству.
Свои права на единую для всех школу и равный доступ к высокому образованию, к докторам и отдыху, к условиям и протяжённости труда, свои права на водопровод и сточную канаву, электричество и продукты питания, и т.п.
Лишь таковой подход, а не нытьё о «насилии», и не оберегание тыщи мёртвых ритуалов, делает демократа вменяемым реалистом.
+++
Что касается «демшизы», вылупившейся из горбачёвского кощеева яйца – то для неё совершенно безразличны и неразличимы «бытовые подробности» жизни людей. Для «демшизы» падение среднего уровня жизни, отказ от бесплатной раздачи квартир нуждающимся, по очереди – совсем не признак убывания демократии.
«Демшизе» необходимо лишь одно: чтоб «всё разрешили». На теоретическом уровне – любому, а практически – лишь представителю «демшизы». Какой бы трешевый маразм не зародился у него в голове – общество «не имеет права» препятствовать его волеизъявлению. Даже если он станет для себя мошонку гвоздями к Красноватой Площади приколачивать – не мешайте, это не патология, а художественный перформанс!
Таковой подход к демократии – практически уравнивает мозг и безумие, правду и инсинуацию, труд и воровство, публичный вклад и вредительство, делает все проекты равноправными, независимо от их свойства.
Сделав основным признаком собственной «демократии» ненасилие и соглашательство, демшиза разоружила общество перед преступными мафиями и всякими дудаевыми-басаевыми, превратила общество в заложника, в мальчугана для битья для всех хулиганов и дегенератов, бандеровцев всех мастей.
Отказавшись от диктатуры интересов большинства – осколки русской «демократизации» быстро покатились к диктатуре регрессивных и уголовных меньшинств. Куда в итоге и докатились – когда Бандеру и Шухевича (и Чикатило с ними за компанию) сделали «знамёнами борьбы за демократию».
+++
Так ритуальный, состоящий из одних заклинаний и подвываний, обрядовых танцев на майданах, «демократический формализм» вполне и совсем разорвал связи с обычным демократическим гуманизмом.
В каком – повторюсь – демократизацией называли предоставление прав бесправных и толики обездоленным. И ничего больше!
Там, вначале, в незапятанной версии учения – и писку не было про предоставление полноты свободы всяким маньякам, развязывание рук деструктивным меньшинствам, зоологии принципа естественного отбора «кто выживет – тот и выживет».
Все эти признаки, навязанные понятию «демократия» — возникли весьма не так давно, и на самом деле собственной – они весьма неадекватны.
Реальная демократия, мечта наилучших людей почти всех веков – измеряется не в поощрении погромов и хулиганских выходок, не в апологии изуверств собственника.
Она измеряется равномерностью распределения прав и обязательств, благ и способностей в рамках весьма дисциплинированного, законопослушного общества. Которое, утратив дисциплину, жёсткость системной конструкции, растеряет, естественно, и собственный демократизм. Ибо посреди дерущихся звериных ничто и никогда не будет распределяться умеренно. А лишь кто сколько урвёт, без ограничений…
——————————————
[1] ОТЦ – Общая Теория Цивилизации