Фото отсюда
В ФБ повстречал ссылку на выражение известного философа Ильина. Изготовленное им – что весьма принципиально – опосля окончания 2-ой Мировой войны, в 1948 году. Как говориться, запомните эту цифру, так как скоро она нам пригодиться. А пока приведу это самое выражение – а поточнее, некие его части:
«… Коммунистов легче уничтожить, чем перехитрить, они очень тоталитарны и подозрительны. Советы в данное время не способны к большенный войне. Армия не готова. Военная индустрия тоже не готова. Продовольственный вопросец труден в стране. Зарубежной помощи, настолько значимой во 2-ой мировой войне, не будет. Локализировать войну, ограничив ее одним фронтом, как это удалось создать в 1941-1945 гг., – нечего и мыслить. …
…Когда Гитлер завопил против коммунизма, почти все российские поверили ему, почти все доверчивые российские эмигранты ожидали от Гитлера резвого разгрома коммунистов и освобождения Рф. Но он не осознавал в стратегии ничего и проиграл войну, совершив ряд стратегических ошибок…
…Русская власть в данное время к войне неспособна, и ее козыряющие опасности несерьезны. Военная индустрия строится лихорадочно, но квалифицированные отделы ее не на высоте. Инженерно-технический кадр, истребленный при Ежове на 50 процентов и за тем безжалостно пострадавший во время войны, не совладевает со собственной задачей. Для развертывания плана не хватает рабочих рук: уже сейчас не хватает 1-го миллиона рабочих, в 1949 году будет нехватка в два миллиона, к 1952 году – в 10 миллионов. Рабочие изведены долгим недоеданием, жилищными критериями, холодом и террором; их квалифицированный кадр продолжает редеть; новейшие рабочие из пролетаризованных фермеров работают на фабриках примитивно, с браком и трагедиями. Жд транспорт в расстройстве. Продовольствие – тоже; ожидается опять введение карточек. Восстановление разрушенных областей и сельского хозяйства до уровня 1940 года – невыполнимо ни в 6, ни в восемь лет, нареченных Сталиным в 1946 году. Жертвы войны исчисляются в 15 миллионов людей; страна обескровлена; она растеряла в войне собственных наилучших бойцов и огромное количество «опытнейших» партийцев…»
Там, очевидно, много еще «смачного» — к примеру, неизменное подчеркивание значения личной принадлежности и личной инициативы, довольно странноватое для того, кто позиционирует себя «христианским мыслителем», и утверждение того, что лишь «американо-немецкие штыки» дозволят «государственным силам» удержаться в стране опосля свержения Русской власти, и явное признание разгрома несчастной «российской эмиграции», как политической силы. (О этом так же будет сказано ниже.) Но самое основное, ИМХО – это приведенное выше.
В том смысле, что оно показывает не попросту недопонимание, а катастрофическое недопонимание данным «философом» не только лишь русской ситуации, а совершенно, логики исторических действий. Другими словами, на самом деле, того, что и является одной из основных задач философии. Так как приписывать неспособность к войне стране, которая лишь что – три года вспять – встретила Победу в Берлине, это нечто немыслимое. Этот-то факт трудно отнести к неведомым – хотя Ильин идет далее, утверждая, что «…глубочайшая разведка храбрецов, приезжавших во время войны в занятые германцами российские области, отдала много ценных сведений…» (Как говориться, если итог данной нам «разведки» был таковой, как сказано выше, то сиим «храбрецам» Берия был должен выдать медаль.)
В том смысле, что делая упор на показания этих «храбрецов» Ильин находит, к примеру, «расстройство жд транспорта» в 1948 году. (При том, что в реальности схожей трудности совершенно не было.) Либо, скажем, «нехватку миллиона рабочих». Но при всем этом не лицезреет мощной армии, которая лишь что «вынесла» мощнейшую в истории германскую военную машинку. А позже – походя, особо не натуживаясь – уконтропупила несчастную Квантунскую армию Стране восходящего солнца численностью в 713 тыс. человек. (К слову, переброска войск на Далекий Восток отлично указывает, какое же в действительности было «расстройство жд транспорта».)Смешной смотрится и фраза: «инженерно-технический кадр, истребленный при Ежове на 50 процентов». В том смысле, что она один к одному припоминает известные перестроечные измышления – и, полностью может быть, и является их исходниками.
Вообщем, и все другое смотрится, практически, перепечаткой из «Огонька» 1989 года. Но, произнесенное современником событий, опять-таки, показывает либо возмутительные пробелы в логике «философа-эмигранта», либо же его возмутительную неэрудированность. (А быстрее всего – и то, и другое.) В том смысле, что во время 2-ой Мировой войны информация о происходящем в СССР была полностью доступна. По последней мере, в Швейцарии, где жил Ильин, можно было получать английскую и южноамериканскую прессу с описанием русских побед и русского новейшего орудия. Но Ильин продолжает оставаться в условном «1941 году» — когда СССР смотрелся в очах Запада «великаном на глиняных ногах». (Вообщем, уже к озари этого года умные люди там сообразили, что «все не так совершенно точно» — что и привело к тривиальному сближению США и Британии с нашей государством.)
Вообщем, как не умопомрачительно, но реальное основание этих – а так же почти всех других – «ильинских заблуждений» лежит не только лишь в чертовском неведении, а поточнее, в нежелании знать действительность. (Что, совершенно, типично для эмигрантской культуры – а нежели быть еще наиболее четким, то для самой «белоснежной», другими словами, элитарной, «ограниченной» культуры совершенно.) Да и в убежденной приверженности т.н. «примордиальной модели». Которая заключается в том, что все принципиальные элементы общества «придаются» ему вначале. (В момент этого общества появления.) И что «ликвидирование», к примеру, технических профессионалов либо «наилучших бойцов» в процессе войны приводит к образованию «социальной дыры». Заполнить которую оказывается неосуществимым.
Конкретно потому эмигранты серьезно считали собственный уход из Рф катастрофой для крайней. (Мол, где вы отыщите нам – образованным сословиям – подмену.) Про то, что, в общем-то, даже высшее образование можно отдать хоть какому человеку, они даже слышать не желали. И потому все послереволюционное развитие страны сделалось для эмигрантов даже не сюрпризом – а просто несуществующим явлением. В том смысле, что они его не признавали, считали фантомом – и, что любопытно, смогли передать данное чувство значимой части западной элиты. (Конкретно потому крайняя разглядывала шансы СССР на победу в войне как малые. И лишь трагический провал гитлеровских планов в 1941 году принудил их поменять отношение.)
Итогом же всего этого стал не попросту проигрыш – а полное исчезновение эмиграции как парадокса. В том смысле, что – как сказано у такого же Ильина – «2-ая глобальная война прочно перетрясла наши кадры, занесла в ряды эмиграции невиданные соблазны и разложение». При этом, задело это фактически всех: «…Посреди этих перебежчиков – есть российские родовитые князья, прославленные беллетристы, духовные лица (православные и евангелические). Сейчас мы можем быть обойдены отовсюду: слева, справа, от алтаря, от науки, от искусства, от журналистики, от дипломатии.» (К слову, само упоминание «дипломатии» здесь очень принципиально, так как указывает, что в довоенное время эмигранты реально выступали силой.)
Другими словами, снова: оказалось, что российские эмигранты, во-1-х, владеют нулевым уровнем осознания не только лишь русской жизни – что еще понятно – но логики развития исторического процесса совершенно. (К примеру, их поддержка нацистов при разумеется антирусской направленности нацистского Drang nach Osten смотрелась весьма и весьма удивительно для хоть какой «государственной силы». Вообщем, это было приметно еще в 1918 году, когда, простите, «российские офицеры» поддержали немецкую оккупацию Украины – см. «Белоснежная гвардия» Булгакова.) Во-2-х, некие из их не улучшили это осознание даже опосля того, как именно эта логика массивно обмакнула их в чан с дерьмом. В смысле, когда окончание 2-ой Мировой оказалось на сто процентов обратным их ожиданиям: «большевизм» не только лишь не был свергнут, но напротив, распространился по всему миру. (К примеру, вызвав распад колониальных систем)
Ну, а в-3-х, их способность к прогнозированию грядущего снова показала не нулевое даже, а отрицательное значение. Так как в реальности не «немецко-американские штыки» вознесли «российских патриотов» на их многострадальную родину. (Любопытно, но про «Невообразимое» Ильин знал – т.е., разъяснять его незнание нахождением в несчастной «башни из слоновой кости» не получится.) А, напротив, через год опосля обозначенного заявления испытание русской ядерной бомбы совсем естественным образом указало на то, что время «западной гегемонии» подошло к концу. А наименее, чем через 10 лет опосля произнесенного небольшой железный шарик, запущенный в космос русской баллистической ракетой, явственно показал: кто же в реальности находится на острие прогресса.
Вообщем, Ильин к этому времени уже погиб – вкупе с уже помянутой «российской эмиграцией», которая, как явление, не смогла пережить свое поражение в 1945 году. И с мировой «ограниченной идеей» — которая по сути оказалась совсем не «идеей», а, быстрее, кое-чем оборотным данному явлению. (И в реальности с треском проиграла на самом Западе – невзирая на всю поддержку «правящего класса» и прямые репрессии против инакомыслия.)
Ну, а том, для чего труп этого самого «консерватизма» был потом раскопан через 30 лет с его погибели – нужно будет гласить уже раздельно. Равно как следует раздельно гласить о том, к чему привело раскапывание этого трупа. (Коротко – ни к чему отличному.)