«Мы диалектику учили не по Гегелю», — как-то увидел революционный поэт. «Геополитике Наша родина обучалась в грозной степной школе», — будто бы бы отозвался спустя годы на идея Маяковского Генри Киссинджер. Эта степь вдавила таковой след в историю Отечества, что до сего времени Наша родина больна геополитикой. Редчайший экономист, завершая текущий анализ индикаторов, не обмолвится: все будет в целом хорошо, если не вмешается «фактор геополитической напряженности».
И этот фактор постоянно вмешивается. До таковой степени, что даже если высадить на пространство Эльвиры Набиуллиной самого господа бога, рубль все равно будет валиться из-за нежданных шагов и заявлений политического истеблишмента. Приходится представить, что «геополитические причины» — это эвфемизм слабости русской наружной политики. Той степени слабости, которая вынуждает констатировать: никакой наружной политики у Рф нет. Есть политика внутренняя, направленная на изоляцию от наружного мира. Как заковыристо выразилась спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко, «здоровая муниципальная интровертность».
Позиция и репутация глобального спойлера совсем не равна статусу глобального игрока, на который претендует Наша родина. Отсутствие реализуемых предложений «западным партнерам» — не признак силы, а признак беспомощности. Тем наиболее что эти предложения — вроде высказанной русским фаворитом в ООН идеи собраться 5 ведущим державам и уже в конце концов установить новейший мировой порядок — не то что не отвергаются, а даже не вызывают совершенно никакой реакции у Запада. Быть может, для начала возвратиться в тот формат, который именовался G8, а потом уже грезить о переделе мира на манер ялтинской Big Three?
На экономические характеристики, как и на международную репутацию страны, только в малой степени влияют реактивные эскапады МИДа, опосля которых приходится просить прощения перед фаворитами независящих стран (инцидент с Сербией). Это инструмент низкой степени эффективности. Вызвать ассоциации с политической риторикой позднесталинского времени он может. Оскорбить зарубежных фаворитов может. Решить хотя бы одну делему — нет. Тем временем на экономические характеристики, как и на международную репутацию страны, влияют деяния ГРУ, манипуляции отравителей, гадости фабрик троллей и переход моральных бардовых линий туда-сюда телепропагандой, интервенции вагнеровцев, композиции ФСБ, аресты СКР, сроки, запрашиваемые прокуратурой. МИД в данной композиции играет роль пиар-обеспечения открытых и закрытых операций. Наружная политика тут не ночевала.
У Рф нет не то что стратегии наружной политики, нет и стратегии. Все деяния и слова реактивные. Кто-то что-то на Западе сделал — до этого всего, оболгал либо отыскал предлог оболгать — на это следует дерзкий ответ в риторике конца 1940-х либо глухое отрицание тривиального. С сиим нереально ничего создать ни Ангеле Меркель, ни Эммануэлю Макрону, который носился с мыслью выстраивания хотя бы сколько-либо конструктивных отношений с русским управлением, хотя и sans naïveté, без наивности, с осознанием неких деталей поведения ядовитой державы. Но когда держава становится ядовитой не только лишь в политическом, да и в хим смысле слова, никакая дипломатия уже невозможна.
Разваливающаяся на очах система нераспространения ядерного орудия превращает текущую ситуацию в наиболее страшную, чем во времена «постоянной» прохладной войны. Тогда были правила, которых придерживались супердержавы. На данный момент этих правил нет.
Неизбывное рвение изображать империю в постимперскую эру привело к потере Украины. На данный момент русская внешне- и внутриполитическая «элита» работает над постепенной, но неминуемой потерей Беларуси. Видимость обладания постсоветскими регионами, основанная только на том, что есть некие формально-бумажные организации, так и остается видимостью. Веса и авторитета не хватает на то, чтоб хотя бы остановить нынешний армяно-азербайджанский конфликт. Глас Рф в канонаду не слышен совершенно. Империя — воображаемая, игрушечная. Неважно какая страна — составляющая данной квазиимперии — естественным образом ведет мультивекторную политику, в какой Наша родина только соседский фактор, который непременно нужно учесть, стараясь не уснуть, когда 1-ое лицо РФ излагает свою теорию «общей» истории.
Речь президента Рф, посвященная 75-летию Организации объединенных наций, состояла из одной заранее нереализуемой идеи (альянс 5 держав) и откровенного троллинга с предложением аппарату ООН уколоться русской антиковидной вакциной. Но даже Алиса в Стране чудес, до этого чем приложиться к бутылочке с надписью «Выпей меня!», благоразумно увидела: «До этого всего нужно убедиться, что на этом пузырьке нигде нет пометки «яд». Тяжело именовать произнесенный спич свидетельством воли к конструктивному и близкому к реальности сотрудничеству. Быстрее это демонстрация отсутствия таковой воли.
Отсутствие политической воли приводит к удалению из арсенала русской дипломатии технологии, которая в свое время привела к детанту, разрядке — back-channel, скрытый канал. Вообщем, для реализации таковой технологии необходимы дипломаты и политики, дальние от обоюдного троллинга, а где на данный момент взять Генри Киссинджера и Анатолия Добрынина? На фоне Дональда Трампа и Владимира Путина Ричард Никсон и Леонид Брежнев смотрятся глубоко ответственными фаворитами, озабоченными миром во всем мире и экономиками собственных государств.
Есть и еще одна разработка — walk-in-the-woods, полунеформальное, доверительное общение высших дипломатичных чинов. Так когда-то некие вопросцы разоружения, при этом никак не в самые благостные для отношений США и СССР времена, решались на уровне Пола Нитце и Юлия Квицинского. Приблизительно в этом духе общались Сергей Лавров и Джон Керри. Чудилось бы, это было не так давно, но по сути — в совсем иную эру. На данный момент такие дискуссии невозможны, ведь идет речь о дипломатии в своем смысле слова, а не о бесцельном иррациональном троллинге.
На выходе абсолютный тупик. Запад не понимает, что со всем сиим созодать. Отравление Алексея Навального в еще большей степени осложнило ситуацию: выбиты из рук крайние политико-дипломатические инструменты, о чем свидетельствует утечка разговора Макрона и Путина, больше напоминающего мизансцену из Беккета либо Ионеско. В мире абсурдного монолога, не признающего малой рациональности хотя бы ради спасения социально-экономического положения снутри Рф, диалог неосуществим. Остается лишь обратиться к классике 2-ой половины 1940-х годов, вспомнив «длинноватую телеграмму» Джорджа Кеннана. Кажется, настало время доктрины сдерживания 2.0.
Андрей Колесников