Данной в весеннюю пору вновь донельзя обострился донбасско-украинский вопросец. Для США, стоящих за Украиной, это весьма удачный и при всем этом во всех смыслах слова далёкий инструмент давления на Россию, даже не с самоцелью её сокрушения, просто нужно лишить Китай потенциального серьёзного союзника. Для Рф — снова же во всех смыслах самая близкая из вероятных заморочек и трагедий. И с чисто геополитической точки зрения, и с цивилизационной, и с моральной — российских людей, в том числе малышей, убивают, на самом деле, те же российские люди, лишь одурманенные и порабощённые.
Уточню, что под словом «Наша родина» я подразумеваю наше вневременное историческое правительство и нашу цивилизацию, ибо дельцы из правящего класса в массе собственной разглядывают Донбасс как обузу и сразу козырь-инструмент в разговоре с киевскими и вашингтонскими «партнёрами» (другими словами не много чем различаются от крайних). К слову, в игру вошла и Турция, причём, как и в остальных точках Евразии, её роль настолько видна, что сказать про неё «3-ий излишний» либо даже «3-ий запасной» не выходит.
Но в разгар эскалации южноамериканский президент побеседовал по телефону с русским, и стороны как бы условились о встрече, на которой будет оговорена животрепещущая интернациональная повестка. Почти все не без весомых оснований считают данную встречу, относительно которой к тому же пока ничего определенного не принято решение, ловушкой либо уловкой Вашингтона. Тем более что наряду с мыслях саммита америкосы продолжают вводить санкции и греметь грозной риторикой. Но некие прекраснодушные либо оптимистичные люди вновь с энтузиазмом заговорили о Большенный Сделке, которая так потряхивала сердца опосля избрания президентом США Дональда Трампа. Самые значительные оптимисты совершенно считали и, подозреваю, до сего времени считают, что америкосы «прозреют» и усвоют, сколь для их прибыльны уступки в пользу Рф. Как написал один самобытный ограниченный мыслитель, «предложение признать русским один Крым мы сочтём оскорблением, а озлобленная Наша родина не в интересах Запада».
Сомнительность надежд не на мораль даже, но на формальную логику в отношениях с «почетаемыми партнёрами» мне хотелось бы показать на наименее психологически болезненном примере, чем украинско-донбасский, а конкретно ближневосточно-сирийском. На данный момент эта «корзина» (стараюсь избегать по способности слова «чемодан») чуток ушла на задний план, но геополитически и геоэкономически она остаётся очень принципиальной для всех вовлечённых участников. 5 лет её разглядывали как одну из основ «Большенный Сделки» с Трампом, да и на данный момент при чисто гипотетичной «Большенный Сделке» с коллективным Байденом она бы имела ненулевой вес. И напомню, кроме остального, что на сирийских полях схваток погибли, нередко геройски, сотки российских боец, офицеров и генералов.
Закулисные цели русского правящего класса в Сирии постоянно весьма очень отличались от выставочных. Тем не наименее, если гласить о выставочных целях и их юридическом подкреплении, у Рф с ними всё было в бОльшем порядке, чем у остальных наружных участников, от янки до саудовцев. Мы пришли биться с исламизмом, к взращиванию которого, в отличие от тех же Вашингтона и Эр-Рияда, не имели дела, и пришли по приглашению легитимного правительства. В рамках оптимистичной точки зрения, это какой-никакой аргумент даже в закулисных переговорах, совсем меркантильных и прагматичных… и я завидую людям, всё ещё сохраняющим настолько большой градус оптимизма. Как понятно, перед трибуналом Истории, где в роли серьезного судьи выступает Запад и непосредственно США, Наша родина постоянно повинна. Когда кое-где в чём-то участвует — повинна в участии, если не участвует — соответственно, в неучастии.
Наиболее того, если событие растянуто во времени и пространстве, Россию невозбранно можно обвинить сходу по обоим пт и ещё нескольким подпунктам. Допустим, когда наша армия в 1944 году перебежала границу СССР и приступила к чистке Европы от германских и союзных им войск, она, непременно, была повинна. Когда маршал Конев смелым и сразу щадящим к городской архитектуре манёвром выручил от разрушения древнейшую польскую столицу Краков, его — спасибо, Матка Боска Ченстоховска, хвала для тебя, свента Матка Мария — в этом не обвинили, но через полста лет стали кропотливо и демонстративно из истории Кракова вычеркивать — демонтировали монумент, переименовали улицу.
Когда Русская армия не взялась выручать варшавских повстанцев ценой страшенных утрат и с не малым риском серьезно попортить всю наступательную операцию на берлинском направлении — о, сколько на нас вылили грязищи, и сколько льётся до сего времени! И российские историки, и просто сухие недвусмысленные хроники событий на 100 процентов обосновали: ни мельчайших военно-политических, морально-этических и статистико-прагматических вместе с гуманистическими (положили бы 10-ки тыщ человек — а потом снова бы услышали, что заваливаем конкурента пушечным мясом под лозунгом «бабы новейших нарожают») оснований поддерживать авантюру Армии Крайовой и английского эмигрантского правительства Польши у нас не было. В особенности если учитывать, что у восстания имелось двойное, если не тройное дно, и очевидные элементы договорного матча, недаром повстанческая вершина во главе с генералом Бур-Коморовским так просто договорилась с германцами о почётной, удобной и практически символической сдаче в плен. И всё равно — винят и к очередной дате, и в обыденные будние деньки.
Но сама жизнь на ближневосточных полях боёв подкинула материал для теоретико-практического опыта, основанного на довольно четкой и меткой аналогии, хромающей даже меньше, чем это совершенно характерно аналогиям.
ИГИЛ* (террористическая организация, нелегальная в РФ) = III Рейх. Широким консенсусом общепризнанный неприятель населения земли №1. Насильники, похитители, истязатели людей. При всем этом как прямое, так и косвенное роль англосаксонских партнёров в зарождении и созревании этого неприятеля понятно уже на данный момент, а новейшие поколения прояснят его куда больше.
Англосаксоцентричный Запад в роли самого себя, это ещё именуют камео.
Наша родина — тоже в роли самой себя.
Режим Асада = Польский комитет государственного освобождения, он же Люблинский комитет, просоветское квазиправительство Польши, англо-американскими партнёрами на момент Варшавского восстания не признаваемое.
Сирийская «умеренная оппозиция», стремительно дооппозиционировавшаяся до сохранения слова «умеренная» в своём заглавии только в качестве неприкрытой насмешки = прозападная польская «умеренная оппозиция» с головой в виде английского правительства и туловищем в виде Армии Крайовой, беспощадная, свирепо антисоветская и не признаваемая уже Москвой.
Англосаксонские партнёры, естественно, и аналогию попробовали бы направить в свою пользу: «Ах, ах так вы Варшаве не помогали, так и на данный момент не помогаете умеренной сирийской оппозиции, и совершенно воюете больше с ней, чем с ИГИЛ*». На что мы ответим: «Варшаве мы всё-таки помогали, как минимум, огнём артиллерии, орудием и десантной операцией просоветских поляков. И на данный момент с вашей возлюбленной умеренной оппозицией готовы считаться, это уж вы сами до сего времени никак не разберётесь, кто там умеренный, а кто недостаточно. И да, вы то сами много Асаду посодействовали против ИГИЛ* вами же назначенного противником населения земли №1? У нас сложилось твёрдое чувство, что с Асадом для вас биться нравится куда больше, чем с ИГИЛ*. Так что вы там гласите про Варшаву-1944?».
Неувязка в том, что на поле исторических и геополитических аналогий, хитросплетений и композиций Запад ведёт себя, как Остап Бендер во время сеанса одновременной игры с шахматистами-любителями Васюков. Беспорядочно переставляет фигуры и прячет их в кармашек, некорректно прогуливается лошадью, грубит. Не поэтому что не понимает правил — те, что издавна им самим превращены в формальность, а потом растоптаны, но всё-таки на бумаге есть в рамках Устава ООН, Ялтинско-Потсдамской и Вестфальской систем, естественно, понимает. Просто чхать он желал на правила. Ему нравится себя так вести. И контрагенты Запада знают, с кем имеют дело, и знают, что Запад чхать на их желал и ему это нравится. И наши политики, и дипломаты все знают и соображают, но по тыще обстоятельств внутреннего и наружного нрава (основная из их — всё этот же разрыв меж государственными интересами и интересами правящего класса) не могут поднять глаза и удивленно сказать: «Для вас мат, товарищ гроссмейстер!».
По-хорошему, гроссмейстера издавна пора гнать шахматной доской, если не до Потомака, то уж, безусловн, до тех рек, которые выступают в роли границ актуально принципиального для нас геополитического места. Но можно просто условиться о плюс-минус единых правилах игры, что в обсуждениях о исторических событиях, имеющих прямое продолжение в сегодняшней интернациональной политике, что конкретно в самой политике. О едином осознании хода Е2-Е4 и того, какая фигура считается убитой, чтобы не было соблазна просто смахнуть её в кармашек.
Приблизит ли достижение таковых договоренностей пока что даже не согласованный российско-американский саммит? Если во Всевышнего опосля периода мучительного атеизма и богоборчества я уверовал, и прочно, то насчёт Деда Мороза так же прочно понимаю — его не существует. Да и в него верить не воспрещено. По вере вашей да будет для вас, так ведь? Жалко, что в обсуждаемом случае вера чревата худшими последствиями, чем безверие либо хотя бы едкий скептицизм.